Ответ спасен из Яндекс.Кью
Вопрос вроде бы из области сложных и даже нерешаемых, но если мы его разложим на несколько составляющих, то, возможно, окажется наоборот.
В большинстве профессий доведение руководителем/коллегой сотрудника до нервного срыва — очевидный сигнал к необходимости разорвать рабочие отношения.
В случае с актерской игрой мы делаем для этого более-менее незыблемого, хотя и часто несоблюдаемого (из-за страха потерять/не найти работу) правила исключение, так как задача артистов и артисток — изображать «подлинные эмоции».
Мерила «подлинности» при этом не существует: есть разные актерские школы и техники, да и в жизни мы все эмоционируем по-разному, сдержаннее или ярче, а также иначе считываем штрих-коды чужих чувств (кто-то считает обидной нахмуренные брови, кто-то не понимает, что значат слезы).
Предпосылка, из которой режиссеры идут на радикальные меры, — это синхронизация актерских чувств и переживаний героя/героини. То есть это уже не актерская игра, а доподлинное чувство, снятое на камеру. Таким образом этот процесс покидает территорию «профессионального», которая часто защищает авторов от претензий к жестокости.
Вместе с тем мы зачастую не можем определить, снята сцена с одного дубля или с 20-го, сыграна эмоция или человека в кадре систематически третировали. Гениальная игра Фальконетти в «Жанне д'Арк», вероятно, не стоит ее последующей печальной судьбы. Третирование Шелли Дювал на съемках «Сияния» не стоит точно — результат выглядит скорее гротескно, нежели перфекционистски (впрочем, как и игра Николсона; то есть, вероятно, этого эффекта можно было добиться иным способом, предложив актрисе иной рисунок роли).
Соответственно, вся история с рождением гениального фильма/роли/сцены из долгих мучений — будь то 100 дублей, психологическое или даже физическое насилие, рискованные поездки ради real life expirience — с точки зрения рабочего протокола и результата часто недейственны. Нам нравится миф о бескомпромиссности, когда в черно-белом фильме красят траву в зеленый цвет, реально тащат корабль через джунгли, а актеры умирают ради роли — потому что это очевидный, ощутимый труд и ПО-НАСТОЯЩЕМУ.
Если убрать эту информацию из поля зрения, как и все продающие факты вроде изменения внешности, веса, акцента, образа жизни и всего прочего, это глобально не повлияет на саму игру — но поменяет наше отношение. Когда-то такие жесты режиссеров казались частью Замысла, сегодня что-либо с большой буквы стоит под вопросом — и эти психологические хитрости кажутся скорее тиранией, чем авторской изобретательностью. Из десятков дублей нередко лучшими оказываются ранние, где актер еще не выдохся и не потерял концентрацию.
Вот такая, как мне кажется, цепочка.